Андрей Загорцев - Третья мировая. Трилогия[СИ]

— Однако Ару поменяю, еще подумаю, пусть кок чаю сделает, — отозвался Иван и, вынырнув с другой стороны палатки, подполз к рулевому Бахраджи.

— Командир, чай надо допивать, термос давай топить не будем, он хороший китайский — мне его на двадцать третье мои дэвушки-поварихи подарили со столовой в Ереване.

Ну вот еще один! Один трубку с табаком протащил, другой — термос. Пронос на борт самолёта фляжки с коньяком я сам прикрывал, ну а термос-то как? Интересно, вытащит ли Ковалёв из рюкзака шмат с салом, луковицу и бутылочку самогона. Прости меня дедушка Ленин и дорогой Леонид Ильич, но я наверное сейчас поступлю недостойно советского командира. Потому что… да потому что… Кузнец крикнул Бахраджи:

— Ара-джан! достань сальце с хлебушком! сам знаешь где…

Группа называется! Два коммуниста, два ударника социалистического труда и третий — моряк, комсомолец, старшина. Если вернёмся, по агентурной подготовке всем пары в журнал боевой подготовки группы забахаю. А может и не забахаю, всё- таки ловкость и смекалку наши разведчики должны развивать самостоятельно, без всяких понуканий. Так говорит наш командир отряда — подполковник Корабельников! Умный мужик, быть ему генералом. А мне, скорее всего, нет. Командиры групп на большой войне живут от одного до пяти выходов. Редкие везунчики выбиваются в командиры рот. С первого выхода я выкарабкался еле жив. Приду со второго, выполнив задачу, значит стану командиром роты.

Ара подал мне пластиковую кружку с надписью по борту US NAVY, парящую ароматным чаем, и бутерброд — точно такой же, каким закусывали в самолёте, только гораздо больших размеров и с вкраплениями чеснока в шмате сала.

— Кушай командир, чай пей, думай.

— Хороший чай. Спасибо, Ашот! Эх, я вот кофе люблю больше, чем чай.

— Ай, какой я кофе варил у себя в Ереване! в турочке медной, мелко, как порошок, молотый, с корицей с перчиком, — начал рассказывать Бахраджи, причмокивая губами и одновременно прихлёбывая чай.

— Меня в училище приучили — еще на первом курсе на стажировке в САВО. У нас тогда полковник Хуссейн, нынешний госсекретарь компартии Ирака, начальником стажировки был. Правда месяц всего, его потом отозвали к себе на родину. Так вот, приедет он на верблюде на дневку группы в пустыне, посмотрит, оценит, объяснит что как…

— Товарищ лейтенант, а что он у нас-то делал? неужто в СА служил? — подал голос Ковалёв, отрываясь на секунду от кружки чая и бинокля, в который продолжал наблюдать по курсу движения. Свой бутерброд с салом он заглотил в один присест, даже не пережёвывая.

— Лёха, да я откуда знаю?! буду я, еще желторотый курсант, спрашивать его — что он у нас делает?..

— Ай, командир! Так что он там, товарищ Саддам-то, делал дальше? Кузнец-джан, ты, дорогой, не отвлекайся — пей чай, в бинокль смотри…

Кузнец фыркнул, прихлебнул и продолжил наблюдение.

— Да ничего: достанет вьюк с верблюда, турка у него медная, такая большая, кофемолка старинная, сам намелет кофе из мешочка, сварит, сидит прихлёбывает, нас угощает. Сигары курил, обычаи всякие рассказывал. Форму нашу только на построения одевал. На полевые — в платочке своём с родовым узором в клеточку, в чувяках мягких, штаны балахонистые, куртка такая цвета хаки с карманами. Сидит, сигару курит, кофе хлебает, улыбается. На Сталина похож очень.

— Наш человек, раз на Сталина похож! у меня мой отец всю войну от Гизели под Владикавказом до Праги прошёл, а когда Хрущёв про культ личности на пленуме рассказывать начал — ай, как расстроился, — высказался Ара. — Командир, так что — термос оставляем?

— Да оставляй! Пригодится, — милостливо согласился я, находясь еще под грузом вспоминаний о своей родной Тамбовской "спецухе". Я про культ личности "вождя народов" не задумывался. Но ведь наше училище создавалось именно благодаря Сталину и маршалу Жукову. Хрущёв ведь только и делал, что армию сокращал. Ведь был же у нас удобный момент для того, чтобы упредить первые удары империалистов и во время "Карибского кризиса", и во время "Берлинского стояния"…

Ладно, не моё дело о политике рассуждать. Поболтали, значит и политико- воспитательную работу провели. Я теперь в одном лице и агитатор, и комсорг. Комсомольцев правда у меня в подчинении всего один — старшина Ковалёв. Зато и коммунистов — целых два. Почему-то не волнует меня вопрос о том, что Рыхтенкеу и Бахраджи коммунисты. Они гораздо более важны как специалисты-разведчики.

Мореходные качества плота в открытом море вполне удовлетворительные. Ветер попутный. Разведчики продолжали выполнять свои обязанности по боевому расчёту, я лежал рядом с Кузнецом и изредка поглядывал на компас, сверяясь с курсом. В голову лезли всяческие отвлечённые от выполнения задачи мысли.

Стало просто интересно — сколько мозговых извилин затрачено на организацию вывода нашей группы? Ведь, если задуматься, точку и высоту отделения группы от борта самолёта определить не так уж и просто. Надо учитывать скорость лётно- подъёмного средства, температуру воздуха, воздушные течения, меняющуюся температуру воздуха возле воды. При приводнении учитывать снос куполами, морские течения, прогноз погоды на время передвижения группы на плоту. А маршруты и время патрулирования сил и средств береговой охраны острова? Самолёт, катера, наземные радиолокационные станции, приборы большого увеличения на вышках для осмотра горизонта? Видно кто-то очень умный высчитывал всё это. Математические формулы для расчётов мы еще в училище изучали, но как-то самому ни разу не приходилось что-то считать. Времени не было. В штабах наверно этим занимаются. Пусть считают! у них тоже служба не сахар. Как что не так, их особисты за хвост и на допрос. Месяц назад снова возродились военно-полевые суды Советской Армии: иногда нам доводили на формировании о приговорах судов и расстрелах. Части специальной разведки пока трясли мало, но чувствую и до нас скоро доберутся.

Идём три часа полным ходом. Ветер попутный. Плот резво карабкается по волнам, на горизонте выплывают окутанные туманом скалы. Еще буквально час и мы на месте. Рассматриваю в бинокль нагромождения серо-черных скал. Так, у прибрежной полосы придёться лавировать на вёслах. Участок высадки отвратительный. Морской десант на своих чудо-танках ПТ-76 и БТР-60 ПБ здесь и останется среди скал, торчащих из воды. Возле самих скал — узенькая песчаная полоса. И дальше — отвесные склоны. Не радующая нас картина, но на плотике проскочить здесь не проблема. В крайнем случае можем через камни перетащить на руках. Вот из-за этого скального прибрежного профиля маршрут катера береговой охраны проходит на значительном удалении от берега. В бинокль заметил одиноко торчащую группу скал метрах в трёхстах от берега. Если скорректировать курс на полградуса, то выйдем прямо на них. Ветер пока попутный, парус полон. Катер охраны на маршруте будет часа через полтора. Ветер резко сменился и парус заполоскал. Рыхтенкеу пытался идти галсами, но бесполезно.